Московская группа ALTЭRA уже несколько месяцев гастролирует по России и Беларуси. Сольная программа тура 2017 называется «По Спирали», а в концертном графике значится около пятидесяти городов. Параллельно музыканты записываются в студиях, снимают видео и общаются с прессой. В этом интервью они делятся с нами своими новостями и взглядами на жизнь, мы говорим о людях, музыке и гастролях.

Привет ребята, без лишних слов, начнём: зачем вам это всё? Не жилось жизнью нормальных студентов/работяг?

Алексей Крупа (гитара, вокал, терменвокс): Нормальных студентов жизнью не жилось, это да. Я сменил три института, с трудом закончил последний, получил всё-таки это «ВО», диплом не помню где лежит. Но началось всё гораздо раньше – в школе, поэтому то, что «не жилось жизнью нормального студента и затем работяги» – это больше как следствие, а не причина. Не знаю, как ответить на вопрос «зачем». Это всё равно, что отвечать зачем человеку дышать, птице летать, а рыбе плавать. Когда ко мне приходит новая музыкальная информация я чувствую, что реализация её – это первостепенная задача. Я считаю, что каждый человек должен выполнять своё предназначение, часто это бывает очень сложно и адские компромиссы неизбежны, но я не могу не следовать этому импульсу, и музыку отчасти делаю вопреки, но ни в коем случае не по привычке. Быть системным зомби, штампованным элементом общества – не выходит на уровне организма, это точно не про меня.

Галан (барабаны): Через старшего брата я приобщился к зарубежной музыке и сильнее всего меня будоражили группы хард – рока и метал – банды. Часами мог разглядывать пластинки, даже перерисовывал их изображения на листы ватмана и эти доморощенные плакаты вместе с постерами из рок – журналов висели в нашей комнате. В этот период я и осознал, что кроме как RockStar больше никем быть не желаю. Для этого статуса, как позже выяснилось, пахать тоже будь здоров как надо! Но это абсолютно естественное состояние. Это для меня и есть нормальная жизнь.

Роман Гагаев (бас): Перечитывал тут давеча томик Карамзина, про историю государства Российского, чтобы ещё раз понять ход современной истории. Так вот там летописец пишет: «Загрустил князь без подвигов молодецких, наскучила ему оседлая жизнь, собрал дружину и пошёл… хочешь – половцев воевать, а хочешь – и на Царь-Град, усеять воды русскими ладиями…» Короче, как у того князя, не могу не играть, не могу не заниматься тем, чего душа просит. Заодно понял, что за кровь в нас течёт.

Ваша направленность характеризуется как прогрессивный рок. Что можете ответить тем, кто говорит, что в России такого жанра нет и быть не может?

Алексей Крупа: Мы сами никогда так её не характеризовали… в моём понимании для «прогрессива» часто характерны другие скорости, иногда излишний математизм, сложная техника и т.д. Я часто не успеваю прочувствовать насколько это круто из-за плотности извлекаемых нот. С другой стороны – в Америке такой стиль именно и называется progressive, поэтому говорить можно скорее о схожести с американским вариантом. В России всё может быть, в том числе и с точностью до наоборот. Могу ответить, что раз нет, то почему бы его не сотворить? Вопрос в том, выживет ли это здесь. Он выживает непомерными усилиями самих его создателей – музыкантов и не имеет большого интереса у массы населения. Потому что большая часть вообще не хочет прогрессировать – им и так хорошо.

Роман Гагаев: Тем, кто упростил свой мир плоской коробочкой и ничего вокруг не видит и не хочет, я ничего отвечать не собираюсь, сиди дальше, смотри. А кто знает, что мир не имеет границ и вселенная бесконечна – для того ваш вопрос не имеет смысла.

Галан: Как ни странно, в наше время даже такое объёмное понятие, как прогрессивный рок, разного толка меломаны пытаются запихнуть в рамки жанра, который нынче проповедует молодое резвое поколение с нервозными пальцами. Некий сплав мат-кор, джент, фьюжн. И если звук, пульсации, аранжировки у группы выходят за рамки означенных стилей, то автоматически группа выходит за понимание жанровой принадлежности. А что касается других, то никто же не станет отрицать существование российской прогрессив – дэт группы 90х годов Hieronymus Bosch, или старой группы из Иркутска Extrovert, со всеми признаками влияния Fates Warning, Dream Theatre.

Честный андеграунд или компромиссный коммерческий успех?

Галан: Пока честный андеграунд.

Алексей Крупа: Главное «честный», а где – не так важно. Мы, как музыканты, могли бы играть за прайс музыку, которая нам не интересна, но жизнь дается один раз и так дешево её отдать – это как минимум глупость. Круче всего – это, оставаясь честным и выйдя из андеграунда, иметь коммерческий успех, но это уровень полубога. Таких мало, у них есть чему поучиться.

Роман Гагаев: Любую музыку можно сделать коммерчески успешной. А вот этот успех естественный или навязанный – вот в чём вопрос. Предпочитаю природу, жизнь, органику, всё что связанно с естественным ходом событий. Деньги – ускоритель процессов, сомнений нет, но я их не чувствую.

Большое количество отечественных “тру”- рок команд довольно неплохи по сути, но ужасны по звуку. Вы работали в студии FinnVox, в Хельсинках, как это было?

Алексей Крупа: Сейчас уже наоборот – все шпарят дома со страшной силой рафинированные по звуку альбомы, включаешь и просто выпадаешь в осадок – как они звучат… первые три минуты… звук сразу подкупает, такой он суперсовременный и классный. Но нет в этом звуке истории создания песни и работы над этим самым звуком, я слышу одни плагины. Мы же предпочитаем иметь историю, проживать процесс трекинга и работать над звуком, это называется «создавать». Поэтому студии, где есть атмосфера, приборы, выбор дополнительных инструментов, новые знакомства с увлечёнными людьми, обмен опытом, эксперименты. Часто гораздо проще прийти на студию и сразу получить нужный звук, чем сутками крутить ручки в компьютере дома! Одним словом – дома скучно! Как это было на FinnVox? Трудно и незабываемо. Нам пришлось записать за 24 часа две версии песни, английскую и русскую. Там потрясающая атмосфера и звук, ощущается, что это легенда. О многом говорят ещё и диски известных команд, висящие на стенах коридора. Было все сжато по времени, у нас было чёткое внутренние расписание, надо было многое успеть. Техник и администратор нам помогли, сделали свою работу незаметно и быстро, а мы погрузились в процесс и вылезли на улицу уже на рассвете, где и встретили работника, который пришел на утреннюю смену… он над нами пошутил конечно. Главное – мы получили то, за чем пришли.

Галан: У нас звук хорош не потому, что записываемся в топовых студиях. У каждого из участников группы есть большой индивидуальный опыт работы со звуком, а Змей специалист – профессионал с физико – математическим базисом. Он знает возможности любого оборудования, находящегося в студиях. Пару лет у нас была собственная студия, которую мы построили сами под чутким руководством инженера – акустика Филиппа Ньюэлла. После того, как лишились собственного места, пришлось скитаться по студиям: Vintage, I’m Studio Игоря Матвиенко… А в FinnVox мы попали по приглашению на очень льготных условиях. В середине тура мы запланировали отдых в Финляндии и вот с этим мероприятием мы запись в FinnVox и совместили.

Роман Гагаев: Это было божественно, там удобные диванчики, удобно ждать и поддерживать там коллегу, который пишет свои партии. Студия конечно – это важная составляющего хорошего звука, но с этим звуком нужно прийти в студию, над звуком надо работать дома и в голове. Хорошая студия запишет твой звук, запишет тебя. FinnVox сильно отличается от студий, в которых мы уже были, не даром это одна из лучших студий Европы.

Чем принципиально отличается “варка” в наших студиях от заграничных?

Алексей Крупа: Это непростой вопрос, где-то даже провокационный. Я никогда не любил разговоры типа «а у них там, а у нас тут». Ещё и для того, чтобы иметь свое собственное мнение, я посещаю другие страны и воочию наблюдаю, как там что происходит. У нас тоже есть прекрасные студии, с профессионалами и оборудованием, просто на наших просторах существует пропасть в истории познания звука и работы над ним. Но сейчас есть большое количество мастерклассов, я присутствовал на некоторых, с такими известными продюсерами из США как Mark Needham и Brian Virtue. И я всё-таки надеюсь, что когда-то в нашей стране всё будет по-другому, но это будет уже другая эпоха звукозаписи. Основное отличие – это, к сожалению, ничем не регулируемые отношения, порой панибратские, большой человеческий фактор. Договорённости и заплаченные деньги могут не значить ровным счетом ничего. Если студия частная, отношение может быть барским, хозяин может показать, кто тут главный. Экономия на техперсонале так же дает о себе знать, у нас на крутых студиях порой работает один (!) плохо мотивированный техник, и это смены по 12-15-20 часов! Что можно от него требовать? Я заехал на одну мастеринг-студию в Голливуде, на три часа, сделать мастеринг. Мной занимались 5(!) человек, но конечно это другие категории. Часто у нас болтовня входит в навязанные услуги студии, но страдает от этого только музыкант. Показательно то, что в США все эти беседы происходят не в рамках сессионного времени, смол-токинг тоже никто не отменял, тебе так же помогут с разного рода информацией, вплоть до того, куда тебе пойти отдохнуть, но всё это будет уже после основного дела. В наших студиях, особенно принадлежащих группам, бывает странная избирательность – на этой студии пишутся друзья, остальные так себе, непонятно кто. Твое слово «варка», к сожалению, подходит сюда в качестве иллюстрации. Я думаю, что всё это – проекция комплексных проблем общества и очень надеюсь, что подход нового поколения исправит ситуацию в лучшую сторону.

Роман Гагаев: Вас какая часть интересует, административная или творческая? С трудом можно сказать что мы «варимся» на студиях, скорее мы выжимаем из студий максимально всё что можно, так что на «варку» в моем понимании времени нет. Добавлю, в наших студиях, да и вообще, люди спешат. Как музыканты, так и сотрудники. Это не обусловлено деньгами, скорее сам стиль жизни такой. Отсюда есть ощущение необустроенности студий у нас, как бы все временно… В Европе время течет иначе, там люди считают, что ничего плохого с ними случиться не может и обустраивают свой быт с комфортом, не спешат и работают размеренно.

Галан: Начну с того, что FinnVox просто звучит. Не нужно потом приборами вытягивать то, чего помещение не дало. Весь персонал заточен на лучший результат. В наших студиях можно просидеть уйму времени, прокрутить ручки безрезультатно и никого не будет волновать, что клиент в итоге ушёл ни с чем. В одной пафосной московской студии, где периодически дают мастер – классы по звукозаписи именитые американские продюсеры, в тон-зале дорогущий дубовый пол, который изначально укладывался исходя из акустических соображений, покрывает линолеум, «чтобы не покарябать»! Звук в итоге никакой. На своих сессиях мы этот линолеум скатывали, иначе смысла там работать не было. А кирпичи, тормозящие бочку топовой ударной установки, чтобы та не съезжала при записи – так это вообще визитная карточка!

Помимо взаимодействия со знаковыми зарубежными продюсерами, быть может доводилось пересекаться с мировыми коллективами/артистами?

Алексей Крупа: С мировыми артистами приходилось пересекаться в Москве, когда я участвовал в организации их концертов здесь. Так же сталкивался с некоторыми из них же в ЛА. Мы играли на разогревах, пока не более того…

Ставим сотню евро – ваши личные инструменты куплены не в первом попавшемся музыкальном магазине. На чём играете, парни, есть ли какие-то раритеты, имеющие свою историческую ценность?

Алексей Крупа: За такой срок мы конечно собрали какой-то арсенал. У меня были всякие гитары, я прошёл весь путь от акустических «Бобровки», «Ленинградки» и гитары типа «Урал», до Gibson Les Paul Studio, доработанной у хорошего мастера. Помню, была «Аэлита» – моя первая электричка, купленная в магазине «Аккорд», которую тут же чуть было не отобрали на улице. Так же, сейчас у меня в арсенале терменвокс от Moog, уже больше десяти лет. Раритетов нет, я не очень люблю старые гитары. Это связанно с тем, что особенно прыткие хитрецы в конце 90-х, начале 2000-х, впаривали музыкантам убитые проблемные привозные гитары по баснословным ценам. Что бы найти действительно хороший инструмент среди таких, нужно было перерыть всю Москву. Когда я попал в Калифорнию, я увидел там массу небольших частных лавочек с раритетными инструментами – но это уже совсем другое дело – ездить по ним в поисках гитары – классный трип.
Роман Гагаев: В точку. Я выбирал концертный инструмент, подразумевая что для записи будет другой. Но оказалось, что он звучит хорошо и в студии – это бас Gibson. Чтобы получить свой фирменный звук, был долгий процесс поиска и экспериментов.

Галан: Такому барабанщику как мне, играть на раритетах сильно расточительно. Всё ломается, трескается. Но один малый барабан фирмы Premier, произведённый ещё не в Китае, а у себя на родине, у меня имеется.

К музыкальным фишкам – они у вас есть?

Алексей Крупа: Есть, но часть из них – секрет. Есть партии, сыгранные электронным смычком E-BOW, у нас куча примочек, мегафон, тот же Theremin, который я обрабатываю по-особенному. Я использую так же Talk-Box, обо всем этом я рассказываю в своих мастерклассах. Иногда в путешествиях я сэмплирую звуки окружающей среды. В одном треке у нас играют варганы, есть так же целый хор kazoo. А известный фолк-музыкант из Перу, Dante Ayala Poma, записал для нас диджериду, звук которого и будет открывать новый альбом, а сейчас открывает концерты. Но наши песни от всего этого не зависят, мы можем сыграть их, воткнувшись в любой гитарный усилитель, с обычной ударной установкой и басом. Это основное правило, главное – что бы была песня, суть.

Роман Гагаев: Обожаем переменные размеры, синкопы, замедления, и неочевидные акценты (шутка). Наверное можно назвать фишкой то, что нас трое, а звучать можем как оркестр.

Галан: Это типа палки крутить на пальцах? Таких у меня нет. Я использую секвенсор. На концертах запускаю playback для некоторых песен. Так же он настроен на пару перкуссионных звуков. У меня такая “фишка”.

ALTЭRA в сети: сайт, Вконтакте, YouTube, Яндекс.музыка, Facebook.

Визуальная оценка имиджа команды дело неблагодарное. На наш взгляд выглядите вы лаконично, без пафоса. Стиль – это неотъемлемая часть или произвольная?

Алексей Крупа: Конечно неотъемлемая, но имидж должен быть выдержан и не тянуть на себя, не преобладать. У нас в туре не всегда есть возможность развернуться, тем более мы DIY-группа, предпочтение отдаем музыкальной части, музыка должна быть сильнее. Относительно имиджа у нас есть другие проекты, не просто эндорсерские шмотки напялить. Это декорации, концептуальный подход … пока идеи копятся, что -то удается постепенно реализовать. Мы хотим поработать с некоторыми художниками-стилистами.

Галан: Как мы выглядим – для нас это важно. Для этого тура выбраны образы. Мой кардиган с крестом на спине придётся отработать до 14 октября (дата последнего в рамках тура концерта), несмотря на то, что он постепенно приходит в негодность.

Роман Гагаев: Внешний вид музыканта – это часть музыки. Надеть на себя что угодно можно только играя панк-рок, хоть смокинг. Музыка – это информация которая поступает в человека по разным каналам, таким как эмоция, осознание и понимание музыки головой, по визуальному каналу. Поэтому если один из каналов находится в «противофазе» с другим, музыка не работает. Очень часто молодые ребята этого не осознают.

Шоу и эффекты – присуще ли они вашим выступлениям?

Алексей Крупа: Шоу у нас держится на естественных эмоциях при игре, мы ничего заранее не репетируем. Для нашей музыки необходима сильная визуальная часть. К сожалению, у нас нет пока должной поддержки в плане технического продакшена, самим это сделать практически невозможно на том уровне, который требуется. Видео-арт, эффекты, пиротехника, свет и дым и т.д. конечно нужны. Пока мы что-то делаем сами.

Галан: Да. Что бы усилить эффект от музыки, при любой возможности используем декорации, свет. Нами движет желание сделать шоу уникальным, запоминающимся. Как к своему звуку, исполнительскому мастерству, так же скрупулёзно относимся и к визуальному воздействию.

Роман Гагаев: Присущи конечно. Иногда хочется пнуть барабаны, будучи переполненным эмоциями музыки, в светлейшем смысле этого слова. Но на сцене будем светить, дымить, вращать и сверкать, может и разденем кого-нибудь (шутка).

В октябре подходит к окончанию ваш большой тур по России и Белорусии, как это было?

Роман: Офигенно было! И пустые залы по причине непрофессионализма организаторов, не понимающих какова их роль, и полные клубы людей, которые как будто приняли тебя в свою семью, и фестивали, на которых за полчаса мы пробуждаем в человеке глубинные знания и прочищаем мозги, засранные потоками российского шоубиза. Всё это было, и это прекрасно!

Алексей Крупа: Пока он не закончен, мы ездим и делаем свое дело. О том, как это, было лучше поговорим после его окончания. Где-то нас в шутку назвали металлистами-альтруистами. Могу сказать, что мы видим, что всё это не зря. Приведу только свежую цитату посетителя одного из последних концертов: «Ваша музыка здесь для того, чтобы люди поняли, что тут что-то не так».

Основная аудитория концертов? Возраст, социальный статус?

Роман Гагаев: Возраст, статус – всё тлен и не имеет значения! Если я вдруг решу собрать такую статистику, пристрелите меня. Основной признак нашего слушателя – это блеск в глазах, жизнь на лице и улыбка заговорщика.

Алексей Крупа: Абсолютно разная. Мы такие маркетинговые исследования не проводим. Нам в принципе всё равно, кто это. Мы – группа, которая не водит на концерты толпу одних и тех же друзей, вытаскивая их из офисов каждый раз. Нам выпало находить своих слушателей реальным трудом, собирая по несколько человек с каждого концерта, которые следуют затем за нами. Это честно и естественно. Один такой зритель нам очень дорог, его внимание ещё заработать надо.

Галан: Аудитория разная. Много студентов, но приходят и семейные люди с детьми школьного возраста. Как правило эти люди либо интеллектуалы, эстеты, либо люди, многое в жизни повидавшие, которые видят в нас личностей больших, чем просто музыкантов. После одного концерта подскочил мужичок обывательского вида, в свитере с орнаментом, но настолько взволнованный нашим выступлением, что долго не мог унять эмоций восхищения. Он сказал, что мы отдаём себя зрителю без остатка, наша игра настолько честная, что хоть он и не меломан и в роке ничего не смыслит, но его захватило и пробрало до самых костей. Он оказался простым слесарем того ДК, где проходил концерт.

Что первично для ALTЭRA: звук, текст, “живое” выступление? Всё и сразу?

Алексей Крупа: Для нас было достаточно приятное открытие, что наши живые выступления оказывают воздействие порой более сильное, чем прослушивание качественной студийной записи несмотря на разницу в звуке и исполнении. Как оказалось, многих вставляет именно на концертах. Выходит, что мы концертная группа, хотя у нас небольшой концертный стаж. Мы это поняли в туре, когда отыграли большую часть. Но мне кажется это касается любой группы, использующей электрогитары и ударную установку. Текст – я тщательно работаю над ним, но текст не первичен, мы не барды. Музыка, пульс, подача… всё важно в совокупности, в комплексе, у нас нет вторичных составляющих.

Роман Гагаев: Я уже говорил про разные каналы восприятия музыки, так вот: новая вещь может прийти из любого канала и когда она рождается, как правило становится очевидно, что важно всё и сразу.

Галан: Я как барабанщик скажу, что пульсации и ритм.

Вас представляет лейбл? Как вообще складываются отношения с “сильными” индустрии?

Галан: Благодаря контракту с «Союзом» вышел альбом “АНАХАТА”, авторские права защищены на международном уровне, есть дистрибуция по всей стране и в некоторых странах мира.

Алексей Крупа: Лейбл, который выпускал наш первый альбом – это «Союз», но от него давно ничего не слышно. А с действительно сильными, мы думаем, отношения в дальнейшем будут складываться проще – по мере нарастания нашей собственной силы, чтобы говорить на равных. Для англоязычных песен мы поищем соответствующего издателя.

Роман Гагаев: С сильными мы дружим, и если захотят перекупить, всегда можно договориться.

Заработок коллектива – исключительно концерты?

Галан: Исключительно концерты.

Роман Гагаев: Это секрет. Я не люблю в прессе обсуждать деньги. В зарабатывании денег нет ничего, сейчас любой может догадаться, как и сколько и за что…

Алексей Крупа: Очень ненормированный, мне сложно подсчитать и даже некогда. Не исключительно концерты с группой – есть другие проекты. Музыканты моего поколения могут сами сделать гитару, спаять оборудование, собрать и построить студию, написать аранжировки в разных стилях, дать мастеркласс, организовать шоу… делать что попало лишь бы заработать на реализацию идеи. Но меня это всё не радует и сейчас ушло на второй план. Я не знаю, что будет дальше, хочу заниматься одним любимым делом, тем более что идей у меня – океан.

Насколько популярна группа в медийном пространстве? Радио? ТВ? Интернет?

Алексей Крупа: Почти все треки с первого альбома благодаря нашими усилиями и усилиям неравнодушных людей звучали на разных радиостанциях в соответствующих программах. На какие-то станции мы приходили в гости. То же самое ТВ – мы выступали на некоторых шоу живьем и планируем это и в будущем.

Галан: Тур прибавил нам популярности и узнаваемости. Наконец-то дееспособная публика смогла увидеть, что мы представляем из себя в живую.

Роман: Мы никогда не занимались агрессивной навязчивой рекламой лишь бы любым способом привлечь к себе внимание. Только сейчас, в течение этого тура мы узнали новые слова типа «таргетинг»… Существует острая необходимость в менеджере, который упорядочит все эти движения, а мы больше погрузимся в творчество.

Какие книги/фильмы/музыка вдохновляют участников команды?

Алексей Крупа: Те, которые учат, волнуют, взрывают и побуждают. В которых ты ощущаешь резонанс, чувствуешь, что это – про тебя. Музыка – честная, проникающая в недра подсознания. Кино – глубокое, а книги – бумажные и такие, что проезжаешь без сожаления все ненужные остановки на своём жизненном пути. Фильмы последнее время смотрю больше документальные или научно-популярные, люблю независимое кино, но можно нарваться на посредственность, как и в независимой музыке. Очень вдохновляют автобиографические произведения многих известных людей, они помогают справляться с трудностями.

Галан: И книги, и фильмы, и музыка, любой вид искусства, вызывающий эмоции. Заставляющий сопереживать. Что касается музыки, то люблю группы с мощным энергетическим посылом. Это однажды вдохновило меня на нынешний стиль игры на ударных.

Про название группы не спрашиваем :)

Алексей Крупа: Мы уже говорили, что словарь латинского языка появился раньше чем слово «альтернатива» на музыкальном поле нашей страны, как и привычка обращаться к книгам. «Altera» – слово из латинского словаря, обозначающее «другой, иной». Нам ближе «иной», «отличный от», «противоположное мнение». Каждый концерт мы открываем фразой «audiatur et altera pars». Для обозначения того, что мы из России мы придумали своеобразный ключ – букву «Е» пишем в другую сторону, получается русская «Э», так что ищите в сети нас через такое написание.

Галан: Altera в переводе с латыни – «иной, другой». Слушайте и определяйте, насколько данное название соответствует группе.

Без банальности никак – ближайшие планы коллектива?

Алексей Крупа: Нам придется сделать перерыв, чтобы вернуться к производству видео и работе над записанным материалом для нового альбома. Разбора полётов после тура так же неизбежен. Мы подумаем над тем, что нужно сделать, то бы выйти на новый уровень. Так же, мы серьезно стали задумываться о движении за рубеж, нас многое к этому подталкивает.

Роман Гагаев: Завоевание мира.

Галан: Засядем за монтаж клипа.

Уже известно, что тур закончится сольным концертом в Москве. Расскажите об этом подробнее, где это будет?

Галан: Да, тур мы завершаем концертом в Москве 14 октября. Это арт-пространство “Шаги”,
которое как нельзя лучше подходит для иллюстрации нашей музыки. Эффект воздействия усилим дополнительным светом и декорациями, оставшимися после съёмок клипа на песню “Ответ”. Декорации создавали втроём собственными руками, поэтому те, кто придёт на шоу, получит полный эксклюзив и незабываемые впечатления.

Алексей Крупа: Это классное место, там раньше был клуб «Актовый Зал». Мы выбрали его из множества клубов в Москве, в нём есть атмосфера какого-то независимого театра, что нам подходит. Если мы всё успеем подготовить – будут сюрпризы.

Спасибо за интервью, парни. Наш традиционный финальный вопрос: что посоветуете начинающим музыкантам?

Алексей Крупа: Возможно я кого-то процитирую, но всё же скажу эти простые вещи: для начала позаботьтесь о том, где вам жить, что одевать и есть. Для любого творчества нужны условия. Постарайтесь добиться независимости. Музыканту как любому человеку, одержимому идеей, нужно сделать гораздо больше, чем обывателю. Постарайтесь обзавестись нужным окружением, собрать вокруг себя людей, объединённых одной целью и не таскать ненужный балласт. Любому творческому человеку нужна поддержка, хорошо если вы найдёте её в лице близких, но зачастую это будет неадекватная оценка ваших устремлений, найдите тех, кто будет в вас по-настоящему верить и поддерживать. Друзья – это хорошо, но чаще играйте для незнакомых людей. Не сидите на форумах, не тратьте время на бесконечные дурацкие семинары типа «как стать знаменитым», лучше сделайте шаги к своей цели. Не работайте подолгу на около-музыкальных работах, они опустошат вас, вы потеряете целостность. Слушайте себя, пишите жизнеспособные песни. Превратите трудности в опыт и выразите это в музыке, делайте что-то по-настоящему новое и делайте это честно. Помните, что нет «крайнего» концерта, но есть «последний»!

Роман Гагаев: Умри, но играй хорошую музыку.

Галан: Посвящать жизнь музыке нужно, если уже понимаешь, что только лишь Она твоё призвание. Если, как говаривал Карлос Кастанеда – ты попал на крючок намерения. А играть в удовольствие можно на любом уровне.