Довольно грустный повод вспомнить и переслушать дискографию Дэвида Боуи с одного захода в течение всего дня. Он, несомненно, икона. Эта икона смотрит на тебя с очередной обложки или фотографии и ты смотришь ему в глаза. И странное чувство не покидает и не покинет. Пытаясь разобраться в этом понимаешь, что оно эквивалентно тому, как на тебя смотрит “душа” в человеческой оболочке. И эта оболочка довольно чуждая и забавная для нее. Возникает чувство будто Боуи тоже, как и ты, смотрит на свое чудаковатое лицо и остальное тело со стороны, удивляется, посмеивается. Конечно, это все из области фантазий, но я совершенно не удивлюсь, если это окажется одной из особенностей его характера. Я практически всегда попадаю в цель с психологическими характеристиками людей. Он не так органичен внутри и снаружи как Пол Маккартни или Фредди Меркури, которые встречают тебя всем своим существом. Дэвид имеет только два канала коммуникации – глаза и голос, которые транслируют его индивидуальность, сформированную в обширном внутреннем мире. Индивидуальность, а может и индивидуализм – то что сопровождает его музыку на протяжении всего творческого пути.
Даже не зная хорошо биографии Боуи (как в моем случае), по тому, какой музыкальный материал он представлял публике, можно сделать практически сто процентный вывод, что в ранней юности он слушал правильную музыку. Если вы возьмете несколько его любимых песен, то уверен, что пара из них будет из периода его музыкального становления. В такие песни влюбляешься раз и навсегда. Их не переслушиваешь, а помнишь от первой ноты до последней, потому что сыграл их раз сто на дрянной акустической гитаре, которую заполучил от троюродного дяди своего друга пылящуюся на чердаке в давно забытом месте. Эта прививка музыкальности у Дэвида Боуи несомненно есть. По-другому такие музыканты не рождаются, а если и рождается, то совершенно не такие.
Мне не хочется пересказывать историю этого человека. Есть потребность выделить его цену, которая формируется не конкретными песнями, а совокупным вкладом в мировую культуру, который заключается в создании образцов музыкального таланта, в частности, песенного таланта. Такая икона нарисована красками его песен. И два ключевых аспекта песни как “мелодизм” и “ритмика” отражены в этой иконе невероятно явственно, что удается единицам, которые становятся кумирами миллионов людей.
Он любил музыку и разбирался в ней, он получал от нее удовольствие и знал, что его мнение есть истина практически в последней инстанции. Как он мог относится к критике? Он сам – главный критик, а остальные – дилетанты, либо люди с испорченным вкусом, а горбатого, как известно, могила исправит. В каждой песне чувствуются эти уверенность в своем деле и любовь к музыке, даже если материал довольно посредственный для меломана, он наполнен этой любовью до самых краев и не остается поводов для критики. Ты можешь либо принять это согласившись со всем, либо пройти, как будто тебя здесь не было. Река его музыки будет течь несмотря ни на что, увлекая неоромантиков ожиданием хоть и редких, но, вместе с тем, и более великолепных красот, чем окружающие нас музыкальные просторы.
Несмотря на порой заметное влияние современников, Дэвид Боуи всегда находил индивидуальные нотки, гармонические ходы, которые демонстрировали его талант. Стремление всегда и во всем быть оригинальным является его отличительной чертой. И это верный путь – если не можешь сделать оригинально, так, как никто другой не додумался, грош тебе цена! А если можешь – ты получишь уважение того, кто в этом разбирается, кто тебя понимает. Боуи это понимал как никто другой – без этого не стать иконой музыки. При наличии прививки музыкальности стремление к индивидуальности и оригинальности тебя совершенствует. Боуи рос. Чего только стоит его “Hunky Dory”! Floyd’ам в то время такое и не снилось! Если вы не получили физическое удовольствие от первых четырех песен, то мне вас жалко. Затем великолепный “Ziggy”, через некоторое время “Young Americans” с великолепной “Who Can I Be Now?” и “Heroes” с набором отличных песен. При этом нельзя сказать, что его музыка узнаваема. Голос – да, никто больше с такими интонациями, глубиной и надрывом не поет. Музыка же звучит часто довольно профессионально, что является синонимом заурядности, и только за счет появления вокала Боуи и удивительной ритмики приобретается неповторимый характер его песен.
Он опережал время лет на 15, а может просто предопределял будущее. За это время на его музыке успело сформироваться поколение Suede, задравшее уровень британского поп-рока на новую высоту, но быстро сгоревшее, к сожалению, в течение 5-10 лет. Боуи же как танк шел десятилетиями, награждая нас десятками великолепных песен. Он избегает скучности предпочитая широкое многообразие от песни могильщику под шорох дождя до восточных напевов и регги. Ему все это удается. Слушать музыку не только приятно, но и интересно.
На протяжении девяностых Дэвид Боуи был в “тени”, что вероятно связано с его усталостью как морально-физической, так и музыкальной. Восстановление началось в конце десятилетия и продолжалось по восходящей линии. Восхождение это завершилось 8 января 2016 года когда состоялось событие мирового масштаба – был выпущен последний альбом Дэвида Боуи “Blackstar”. Ключевыми в нем являются две песни – “Blackstar” и “Lazarus”. Перед лицом бесконечности в объятиях смерти что может сохранить тебя, твое богатство? Человек перед черной звездой как астронавт в неизвестности напуган, но ничего не может поделать. У него не осталось надежды кроме веры в Лазаря – воскрешение каким-то неизвестным днем в неизвестном теле и в неизвестном месте, надежда не покидает его как надежда умирающего от жажды на каплю росы. Все мы умираем сейчас, а не через пятнадцать лет и многие из нас пройдут через эти чувства, но никто не опишет и не выразит их так как Дэвид Боуи – человек с невероятным музыкальным талантом, открывший нам свою душу и свои переживания. Как и раньше ни кто кроме него не смог сделать это для нас и нам нужно отдать ему должное посидев лишнее время с семьей, сказав любимому человеку, родителям что мы их любим и будем любить даже в космосе перед страшным светом далекой черной звезды, когда не осталось ничего кроме веры в Лазаря.
Комментарии